На переменке подбежала ко мне наша октябрятская вожатая Люся
и говорит:
-
Я говорю:
-
Люся говорит:
-
Я говорю:
-
-
Я сказал:
-
Тогда Люся спросила:
-
-
Люся удивилась:
-
-
Люся снова улыбнулась:
-
-
-
-
Тут Люся обрадовалась:
-
И я со всех ног пустился искать Мишку. Он стоял в буфете и ел сардельку.
-
А он сказал:
-
Я стоял и смотрел, как он ест. Сам маленький, а сарделька толще его шеи. Он держал эту сардельку руками и ел прямо целой, не разрезая, и шкурка трещала и лопалась, когда он ее кусал, и оттуда брызгал горячий пахучий сок.
И я не выдержал и сказал тете Кате:
-
И тетя Катя сразу протянула мне мисочку. И я очень торопился, чтобы Мишка без меня не успел съесть свою сардельку: мне одному не было бы так вкусно. И вот я тоже взял свою сардельку руками и тоже, не чистя, стал грызть ее, и из нее брызгал горячий пахучий сок. И мы с Мишкой так грызли на пару, и обжигались, и смотрели друг на дружку, и улыбались.
А потом я ему рассказал, что мы будем сатирики, и он согласился, и мы еле досидели до конца уроков, а потом побежали в малый зал на репетицию.
Там уже сидела наша вожатая Люся, и с ней был один парнишка, приблизительно из четвертого, очень некрасивый, с маленькими ушами и большущими глазами.
Люся сказала:
-