- Что ты, матушка? - испуганно сказал Якоб. - Ты, наверно, нездорова. Почему ты гонишь
меня?
- Говорю тебе, уходи своей дорогой! - сердито крикнула Ханна. - От меня ты ничего
не получишь за твои шутки, противный урод!
"Она сошла с ума! - подумал бедный Якоб. - Как мне теперь увести ее домой?"
- Мамочка, посмотри же на меня хорошенько, - сказал он, чуть не плача. - Я ведь твой
сын Якоб!
- Нет, это уж слишком! - закричала Ханна, обращаясь к своим соседкам. - Посмотрите
на этого ужасного карлика! Он отпугивает всех покупателей да еще смеется над моим
горем! Говорит - я твой сын, твой Якоб, негодяй этакий!
Торговки, соседки Ханны, разом вскочили на ноги и принялись ругать Якоба:
- Как ты смеешь шутить над ее горем! Ее сына украли семь лет назад. А какой мальчик
был - прямо картинка! Убирайся сейчас же, не то мы тебе глаза выцарапаем!
Бедный Якоб не - знал. что подумать. Ведь он же сегодня утром пришел с матерью на
базар и помог ей разложить овощи, потом отнес к старухе домой капусту, зашел к ней,
поел у нее супу, немного поспал и вот теперь вернулся. А торговки говорят про какие-то
семь лет. И его, Якоба, называют противным карликом. Что же с ними такое случилось?
Со слезами на глазах побрел Якоб с рынка. Раз мать не хочет его признавать, он пойдет
к отцу.
"Посмотрим, - думал Якоб. - Неужели и отец тоже прогонит меня? Я стану у двери и
заговорю с ним".
Он подошел к лавке сапожника, который, как всегда, сидел там и работал, стал возле
двери и заглянул в лавку. Фридрих был так занят работой, что сначала не заметил Якоба.
Но вдруг случайно поднял голову, выронил из рук шило и дратву и вскрикнул:
- Что это такое? Что такое?
- Добрый вечер, хозяин, - сказал Якоб и вошел в лавку. - Как поживаете?
- Плохо, сударь мой, плохо! - ответил сапожник, который тоже, видно, не узнал Якоба.
- Работа совсем не ладится. Мне уже много лет, а я один - чтобы нанять подмастерья,
денег не хватает.
- А разве у вас нет сына, который мог бы вам помочь? - спросил Якоб.
- Был у меня один сын, Якобом его звали, - ответил сапожник. - Теперь было бы ему
годков двадцать. Он бы здорово поддержал меня. Ведь ему всего двенадцать лет было,
а такой был умница! И в ремесле уже кое-что смекал, и красавец был писаный. Он бы
уж сумел приманить заказчиков, не пришлось бы мне теперь класть заплатки - одни бы
новые башмаки шил. Да уж, видно, такая моя судьба!
- А где же теперь ваш сын? - робко спросил Якоб.
- Про то один господь знает, - ответил с тяжелым вздохом сапожник. - Вот уже семь
лет прошло, как его увели от нас на базаре.
