Пишите
нам

Было это поздней осенью в последний год войны. Шли бои на польской

земле.

Однажды ночью мы обосновались в лесу. Разожгли костер, согрели чай. Все

улеглись спать, а я остался дежурить. Через два часа меня должен был сменить

на посту другой солдат.

Сидел я с автоматом у догоравшего костра, на угольки посматривал, к

шорохам лесным прислушивался. Ветер шелестит сухой листвой да в голых ветвях

посвистывает.

Вдруг слышу - шорох. Будто кто-то по земле ползет. Я встал. Автомат

наготове держу. Слушаю - шорох смолк. Опять сел. Снова шуршит. Где-то совсем

рядом со мной.

Что за оказия! Глянул я под ноги. Вижу - кучка сухой листвы, да будто живая: сама

собой движется. А внутри, в листьях, что-то фыркает, чихает. Здорово чихает!

Присмотрелся получше: ежик. Мордочка с маленькими черными глазками, уши

торчком, на грязно-желтых иглах листья наколоты. Подтащил ежик листья

поближе к теплому местечку, где костер был, поводил носом по земле, чихнул

несколько раз. Видно, простудился от холода.

Тут время моей смены настало. Заступил на пост солдат - казах

Ахметвалиев. Увидел он ежа, услыхал, как тот чихает, и ну меня ругать:

    - Ай, нехорошо! Ай, нехорошо! Сидишь и смотришь спокойно. А у него,

может, грипп или воспаление. Смотри, весь дрожит. И температура, наверное,

очень большая. В машину его надо взять, лечить его надо, а потом на волю

выпускать...

Так мы и сделали. Положили ежика вместе с охапкой листьев в наш

походный "газик". А Ахметвалиев на следующий день теплого молока где-то

раздобыл. Пжик напился молока, согрелся и опять уснул. За всю дорогу

несколько раз чихнул и перестал - поправился. Так всю зиму у нас в машине и

прожил!

А когда весна настала, мы его на волю выпустили. На свежую травку. И

какой день тогда выдался! Яркий, солнечный! Настоящий весенний день!

Только было это уже в Чехословакии. Ведь и весну и победу мы там

встречали.